Огни небес - Страница 249

249

Кайриэнские перелески, раскиданные по холмам, не вызывали ничего, кроме жалости, – больше полян, чем деревьев, да и те изрядно побурели от засухи. Ни в какое сравнение с милыми уголками родного Западного Леса не идут. Повсюду низкие горбы айильских палаток, и издали, и вблизи их можно принять за груды палой листвы или земляные бугры, если только не откинуты боковые клапаны, впрочем, и тогда их разглядишь не сразу. Айильцы занимались своими делами и на Мэта лишний раз не глядели.

Пересекая айил, Мэт с гребня холма заметил фургоны Кадира.

фургоны стояли в круг, возчики валялись в тенечке под ними, самого же торговца на виду не было. Кадир все время отсиживался в своем фургоне и носу оттуда не казал. Покидал он свое убежище, только если приходила Морейн, проверить груз. Группки айильцев, вооруженных копьями, круглыми щитами, луками и колчанами, рассредоточились вокруг фургонов. Караульные почти не притворялись, будто заняты чем– то иным, кроме охраны. Морейн, должно быть, полагает, что Кадир или кто-то из его людей вознамерится удрать с ее трофеями, вывезенными из Руидина. Мэт гадал, понимает ли Ранд, что сам отдает ей все, чего бы она ни попросила. Какое-то время Мэт полагал, что Ранд берет верх. но уже не был в этом уверен, как раньше, пусть даже Морейн делает все, разве что в реверансе перед ним не опускается и за трубкой не бегает.

Естественно, палатка Ранда стояла особняком на вершине холма, а перед ней развевался красный стяг. Его трепало легким ветерком, и порой на нем становился виден черно-белый круг. При виде этой эмблемы по спине Мэта мурашек забегало не меньше, чем от Драконова Стяга. Если человек не идиот, то он стремится избегать всяких препон Айз Седай, и последнее, что он будет делать, – размахивать подобным символом.

Склоны были голы, но у подножия холма расположились палатки Дев, они терялись среди деревьев в седловине, виднелись и на другом косогоре. И это тоже обычная вещь, как и лагерь Хранительниц Мудрости внутри бивака Фар Дарайз Май – несколько дюжин невысоких шатров на расстоянии крика от холма Ранда. Там суетились гай'шайн в белых балахонах.

Мэт приметил всего нескольких Хранительниц, однако свою малочисленность они компенсировали пристальностью взглядов, которыми провожали юношу. Мэт представления не имел, сколько из них в той кучке способны направлять, но Хранительницы ничуть не уступали Айз Седай, обмеряя и взвешивая его своими пронзительными испытующими взорами. Мэт ускорил шаг, сделав над собой усилие, чтобы не ежиться неловко – он физически ощущал эти взгляды, точно его в спину палками тыкали. А ведь еще и возвращаться придется через тот же строй. Ладно – перекинется несколькими словами с Рандом и пройдет подобную экзекуцию в последний раз.

Только вот когда Мэт стащил шляпу и нырнул в палатку Ранда, там не было никого, кроме Натаэля. Тот сидел, развалясь на подушках и поставив свою золоченую, в виде дракона, арфу на колено. В руке менестрель держал золотой кубок.

Мэт поморщился и тихонько ругнулся. Как же он не сообразил! Будь Ранд в палатке, пришлось бы миновать кольцо Дев перед ней. А Ранд, скорей всего, наверху, возле новопостроенной вышки. Кстати, хорошая придумка. Знать поле боя. Это второе правило, после "знать своего врага", а какое главное, лучше не выбирать – оба важны.

Промелькнувшая мысль наложила горький отпечаток на обычную ухмылку Мэта. Эти правила всплыли из воспоминаний других людей; сам же Мэт хотел помнить иные: не целуй девчонку, братья которой щеголяют шрамами от ножа, да не садись играть, коль не знаешь, как черным ходом удрать. Иных лучше и не знать. На худой конец Мэт готов был согласиться, чтоб чужие воспоминания лежали в его голове отдельными грудами, а не просачивались в его мысли, когда он менее всего этого ожидает.

– Что, с желудком неладно? Желчь разлилась? – лениво поинтересовался Натаэль. – У кого-нибудь из Хранительниц, может, какой корешок отыщется, чтоб боль унять. А то Морейн попроси помочь.

Этого человека Мэт вряд ли когда полюбит – вечно будто забавляется шуткой, которой ни с кем не делится. И вид у менестреля такой, словно о его одежде трое слуг заботятся. Все эти белоснежные кружева ворота и манжет всегда выглядят свежими, только что выстиранными и отглаженными. И похоже, этот приятель вроде и не потеет. А почему Ранд держит этого хлыща подле себя – та еще загадка. И на своей арфе Натаэль почти никогда не играет ничего веселого.

– А он скоро вернется? – спросил Мэт.

Натаэль пожал плечами:

– Когда сам решит. Может, рано, а может, и поздно. Никто по часам не отмечает, что и когда делает Лорд Дракон. Ну, может, какая женщина за эту задачку возьмется.

Ну вот, опять эта таинственная улыбка. На сей раз с мрачным оттенком.

– Я подожду. – Придется и через ожидание пройти. И без того уже Мэт столько раз, сам того не желая, откладывал свой уход.

Натаэль потягивал вино и изучающе посматривал на Мэта поверх ободка кубка.

Мало того, что этаким молчаливым ищущим взором Мэта разглядывают Морейн и Хранительницы – а порой и Эгвейн, тоже, бесспорно, сделавшаяся совсем другой, наполовину Хранительницей Мудрости, наполовину Айз Седай, – так теперь еще вдобавок и Рандов менестрель! Мэту это крайне на нервы действовало. Вот уйдешь, и самое лучшее – никто не будет смотреть так, словно понимает, что у тебя на уме, а то и знает, чистое ли на тебе белье.

Около переносного очага лежали две карты. Одна во всех деталях скопирована с оборванной, с разлохматившимися краями карты, обнаруженной в полусгоревшем городке. Она изображала северный Кайриэн к западу от Алгуэньи и до полпути к Хребту Мира. На второй же, вычерченной недавно и лишь в самых общих чертах, показана была местность вокруг столицы. На обеих картах лежали придавленные камешками полоски пергамента. Если Мэт решил остаться и в то же время не замечать пронзительного взора Натаэля, то заняться было нечем, лишь карты разглядывать.

249